Когда же придет настоящий мюзикл?

Книга Рекордов Гиннеса утверждает:

Самым долгоиграющим на свете мюзиклом является мюзикл «Фантастикс», он шел в офф-бродвейском театре в Нью-Йорке с 1960 по 2002 год и выдержал 17.162 представления.

Самым долгоиграющим гастролирующим мюзиклом считается мюзикл Эндрю Ллойд Уэббера «Иосиф и его невероятный цветной плащ».

 Самым долгоиграющим мюзиклом на Бродвее на сегодня является «Кошки» («Cats»), он шел подряд 18 лет с 1982 по 2000 год и выдержал 7.485 представлений. К нему вплотную приближется мюзикл «Призрак Оперы», который скорее всего будет занесен в Книгу Рекордов в будущем году.

Уже на сегодня этот мюзикл занесен в эту самую книгу, как заработавший больше всех денег по проданным билетам -  цифра эта  превышает 5 миллардов долларов и каждый день  увеличивается примерно на миллион («Призрак» идет сегодня в 8 городах мира).

Что  знает обo всем этом средний житель России?

Практически ничего.

Наверное нет в России в последние годы жанра искусства, который бы вызывал столько полемики и столько разнообразных эмоций, как мюзикл.

Причем эмоции действительно полярные – от энтузиазма и восторга до полного отрицания и даже возмущения. Нередко даже в профессиональной театрально-музыкальной среде можно услышать: - А на хрена нам эти мюзИклы? Жили мы себе с оперой, да опереттой, и дальше будем жить. Ведь опера и оперетта – это наше, родное, русское. А все эти «Чикаги» да «Сорок какие-то улицы» - чужое все это,  чуждое нашему народу. Не привьется это у нас, как не привилась кукуруза и игра в бейсбол.  Нечего и пробовать, и тратить на это время и деньги...

В этих словах – не так мало и правды. Действительно -  все «большие мюзиклы» в Москве провалились. Действительно, -  разница между англо-американской (и шире – западной) национальной психологией и российской попрежнему довольно велика, и эта разница не исчезнет никогда, при любом уровне конвергенции. Действительно,  - кукуруза и бейсбол у нас «не пошли», и вряд ли уже пойдут... Действительно  - потрачено много денег и времени, а толку пока не видно. С этим трудно спорить.

И все же автор этих строк полон оптимизма, и считает что в России скоро наступит  золотое время именно для мюзиклов, для настоящих, оригинальных, созданных в России спектаклей, которые по праву будут конкурировать с лучшими мировыми образцами этого жанра.

Ведь если посмотреть правде в глаза, то и опера родилась не на волжских берегах, а гляди ж, во всем мире ставят русские оперы, и поют русские оперные певцы. И оперетка – жанр французский, а как любим от Москвы до самых до окраин?

История мирового мюзикла на сегодня насчитывает около 100 лет. Хотя некоторые эксперты считают первым в мире мюзиклом оперу Жоржа Бизе «Кармен» (1874), а некоторые идут еще дальше и начинают отсчет с «Волшебной флейты» Моцарта (1791).

Безусловными предтечами мюзикла можно считать «Оперу Нищих» Джона Гея  (1787) или комические оперы Джилберта и Салливана (середина 19 столетия).

Что же такое мюзикл и чем он отличается от прочих жанров музыкального театра?

Вот определение из американской энциклопедии:

«Мюзикл – (существительное)  - сценическое, кино или телевизионная постановка, использующая песни в популярном стиле и диалоги чтобы рассказать историю (мюзикл с либретто) или продемонстрировать таланты исполнителей (ревю).»

В начале не зря сказано «существительное», поскольку это слово (musical) гораздо чаще используется  как прилагательное, например Musical school – музыкальная школа, musical paper – нотная бумага.

Итак, мюзикл рассказывает нам разные истории при помощи песен и танцев.

Логично тогда возникает вопрос – а чем же он отличается от оперетты? От музыкальной комедии? От водевиля?

На самом деле границу провести здесь довольно трудно: в искусстве точных дефиниций быть не может, границы всегда размыты. Сами создатели мюзиклов часто путают карты: например один из лучших на свете мюзиклов «Чикаго» имеет авторский подзаголовок «музыкальный водевиль».

И тем не менее главное отличие мюзикла от оперетты заключается в следующем: оперетта – жанр веселый, а мюзикл может быть любой – трагический, драматический, трагикомический, фарсовый, гиньольный.В оперетте никто не умирает, а в мюзикле – сколько угодно.

Еще одно отличие – в функциональном соотношение разговорных, вокальных и хореографических сцен. Дело не в количестве – в оперетте тоже может быть много разговоров, или мало танцев. Дело в том, что в высококлассном мюзикле и вокальные и танцевальные номера не останавливают действие, а напротив продолжают его. Вспомним один из лучших мюзиклов – «Вестсайдскую Историю» Леонарда Бернстайна. И в спектакле и в фильме (который был в советском прокате) поражает интеграция всех компонентов: музыки, слова, пластики. Разговор незаметно переходит в пение, а пение в танец, и все это подчинено общей идее, концепции, драматургии. Зрителю не дают расслабиться и насладиться красивыми руладами тенора или примадонны, как это бывает в опере и в оперетте. Здесь превыше всего – не бельканто, и не фуэте, а смысл, интрига, развитие сюжета.

Первым настоящим американским мюзиклом считается «Плавучий театр» (“Show Boat”) композитора Джерома Керна и либреттиста Оскара Хаммерстайна (1927). В нем впервые степень интеграции текста и музыки достигла «мюзикльной консистенции». Потом была первая джазовая опера-мюзикл – «Порги и Бесс» Джорджа и Айры Гершвиных (1935). Потом был первый великий американский мюзикл «Оклахома!» Роджерса и Хаммерстайна. (1943). Ну а потом были сотни произведений в самых разных жанрах, и все они по праву считаются классикой, бесконечно ставятся на Бродвее и на офф-Бродвее, а также во всех цивилизованных странах, особенно в тех, где говорят по-английски..

Но нас конечно больше интересует, как все это относится к нашей российской театральной жизни, насколько возможно приживление этого жанра к древу традиционного российского театра.

Если внимательно рассмотреть историю мюзикла в России (точнее,  в Москве), то мы поймем, что никакого отторжения  от этого жанра у российской публики не было.

Более того, публика очень  потянулась к новому развлечению, охотно покупала дорогие билеты, и заполняла залы в неслыханно большом для России количестве. Я не имею никаких финансовых данных, (да и вообще они являются коммерческой тайной), но уверен, что даже самый неуспешный из мюзиклов, шедших в Москве в последние годы, заработал по аболютным показателям (то есть по числу денег, полученных за проданные билеты) бОльшие суммы, чем любой спектакль в репертуарном театре.

Но в том-то и штука, что если спектакль в репертуарном государственном театре  хорошо посещается , то практический каждый рубль может идти на развитие дела, каждый рубль – это прибыль. Потому что расходы у театра минимальные: театр (государственный) не платит аренду, актеры получают маленькую зарплату, на рекламу почти ничего не уходит.

У мюзикла -  совершенно другая история. Сама постановка стоит очень дорого, плюс  дорогая коммерческая реклама, плюс аренда, плюс свет, звук, гонорары исполнителям – расходам несть числа. Поэтому чтобы мюзикл был «в плюсе», чтобы у него пошла серьзная прибыль – ему надо играться  3-4 года подряд, без остановки, желательно каждый день, или хотя бы 15 раз в месяц.

Насколько мне известно, ни один из новейших российских мюзиклов до этого «возраста» не дожил.

На Западе  еще в конце 80-х годов средняя цена постановки мюзикла на Бродвее была 6-7 миллионов долларов. Когда “Phantom of the Opera” обошелся его создателям 8, 6 миллиона долларов, это вызвало шок у широкой бродвейской общественности. Раздавались голоса, что такие затраты просто не могут окупиться. Как выяснилось, они ошибались. “Phantom” заработал на сегодня около 5 миллиардов долларов, и продолжает зарабатывать. На сегодня никого не удивляет стоимость постановки бродвейского мюзикла в 14-15 миллионов. При удаче все окупается.

Вообще при удаче (а шоу бизнес – рискованный бизнес) мюзиклы могут приносить немыслимый доход. Легендой стал мюзикл «Аренда» (“Rent”), где первоначальный инвестмент был около 10.000 долларов, а за пять лет они заработали свыше полутора миллиардов.

В России пока все по-другому, и эта экономическая модель не работает. Во первых, в России еще не было по настоящему коммерческого мюзикла, где деньги были бы вложены частными инвесторами, которые хотели бы получить серьезный «возврат», настоящую прибыль. Как правило, деньги собираются со спонсоров, с разного рода меценатов, действуют разные мутные схемы откатов, бартеров и отмываний. Не будем в этом копаться, не наше дело.

Но и то верно, разве можно в России честно заработать на продаже билетов? Ведь в в Америке цена одного билета на Бродвейский спектакль– около 100 долларов (в Англии 65 фунтов). Стало быть при заполнении 1000 зала – это 100.000 долларов каждый день. А ведь еще есть продажа сувениров, буклетов, маек, кружек, размещение разного рода рекламы и т.д. Ясно, что при таком доходе любая ссуда в банке может возвращена, и все создатели мюзикла могут хорошо заработать.

Но всем российским мюзиклам последних лет не удалось не только заработать, но и даже вернуть первоначальные инвестиции...

Впрочем, почему мы говорим только о последних годах? В России были мюзиклы и до этого. Просто они ставились не с такой помпой, их бюджеты были неизмеримо скромней. Однако жанрово они соответствовали своему названию гораздо больше, чем некоторые нынешние.

Пожалуй, первым российским мюзиклом можно назвать работу ленинградцев Александра Колкера и Кима Рыжова «Свадьба Кречинского» (1972). Это была мастерская работа, соединившая в себе русскую мелодику и  западную музыкальную драматургию, где было  настоящее единство  литературы, музыки и театра. Режиссер Владимир Воробьев (ныне к сожалению покойный) поставил в Ленинградском театре музыкальной комедии яркое и зрелищное представление, настоящий мюзикл… Но это был скромный репертуарный спектакль, он игрался два-три раза в месяц, и видело его лишь небольшое число людей.

А потом появилась моя  рок-опера «Орфей и Эвридика». По понятной причине я не буду ничего говорить о качестве собственной работы, но скажу лишь, что это был очень мощный спектакль режиссера Марка Розовского и художника Аллы Коженковой. Впервые в России появился коллектив, играющий спектакль по бродвейскому принципу – одна труппа, один состав, одно название. Сначала этот коллектив назывался ВИА «Поющие Гитары» потом стал Театром «Рок-Опера» (художественный руководитель Владимир Подгородинский). Играли, пока ходили люди, гастролировали, переезжали из города в город.

Люди ходили много и охотно. И ходят до сих пор. В прошлом году этот спектакль был занесен в Книгу Рекордов Гиннеса как «самый долго в мире идущий спектакль этого жанра в одном коллективе».

Я был на спектакле «Орфей и Эвридика» несколько месяцев назад, в Санкт-Петербурге, в ДК Горького. Зал был полон, и в конце были «долгие и несмолкаемые аплодисменты.» В спектакле нет ни одной «звезды», ни одного более ни менее известного артиста. Никого не осталось из старых исполнителей – ни Понаровской, ни Асадулина. Только исполнитель роли Харона все тот же – Богдан Вивчаровский, он играет эту роль уже около 30 лет и тоже занесен в Книгу Рекордов.

Звездой здесь является само название  - «Орфей и Эвридика». Так и должно быть в этом жанре.

Неправильно, когда люди идут на звезду, будь то Сара Брайтман или Филипп Киркоров. Когда звезда уходит – спектакль рассыпается.

Иногда такие ошибки допускают и на Западе. Скажем, в мюзикле «Сансет Бульвар» (1994 год) продюсеры сделали основной упор на то, что роль Нормы Десмонд будет играть голливудская звезда Глен Клоуз. Она действительно играла замечательно, но потом у нее начался конфликт с композитором Эндрю Ллойд Уэббером, который выплеснулся на страницы газет. Сэр Эндрю утверждал, что и без миссис Клоуз спектакль будет существовать, актриса говорила, что фигушки.

Клоуз ушла, и спектакль вскоре закрыли. Он был сыгран всего 977 раз, а минимум, который ожидали продюсеры – 3000 раз.

Впрочем для России и 977 за три года было бы неплохой цифрой. «Орфей и Эвридика» сыгран около 3000 раз – но за 28 лет.

Не могу не упомянуть  и другого «ветерана» – мюзикл Алексея Рыбникова «Юнона и Авось», идущий с 1980 года, всегда с неименным успехом.

Были удачные сочинения в этом жанре  у Максима Дунаевского, Геннадия Гладкова, Владимира Дашкевича.

А вот рекордсмен среди наших новейших мюзиклов – «Норд-Ост» «простоял»  323 спектакля, и это всего за один год. Как все помнят, показ спектакля был прерван бандитами-террористами. После трагедии они сыграли еще 90 спектаклей, а сейчас они пытаются прокатать спектакль по российским городам, но дается это с большим трудом..

Кстати, я по-прежнему утверждаю, что мюзикл «Норд-Ост» был наиболее удачной постановкой из российских мюзиклов последнего времени. Это было свое, это было построено на хорошей и известной литературе, это было оригинально, и вполне профессионально. Васильев и Иващенко отнеслись к делу очень серьезно, они поехали в Лондон, изучили там опыт знаменитого продюсера Камерона Макинтоша, и сумели применить его в российских условиях. И это был не провал, а успех.

Если бы не  ужасная история с террористами, «Норд-Ост» продолжал бы безостановочно играться на Дубровке, и возможно, доказал бы всем свою жизнеспособность – и жизнеспособность этого жанра в целом.

Но что произошло – то произошло. Ничего изменить невозможно. И удар пришелся не только по артистам и зрителям «Норд-Оста»; каким-то боком это ударило по всему жанру мюзикла в целом. Люди стали связывать слова «мюзикл» и «теракт», само понятие мюзикл на некоторое время стало вызывать отторжение – и у зрителей, и у тех, кто занимается созданием и организацией театральных спектаклей. Но это было временно. И это уже прошло.

Меня часто спрашивают – а почему почти все инстранные мюзиклы в Москве провалились? Наверное никому это в России не нужно?

Отвечать на этот вопрос надо подробно. Дьявол, как всегда, в деталях.

Начнем с «42й улицы». Это действительно прекрасный мюзикл, американская классика, спектакль бесконечно идущий на Бродвее (я видел  за последние 10 лет в Нью-Йорке  два «капитальных восстановления».) «42 я улица» -  радостный, энергетический спектакль, с милой историей, очередной вариацией сказки о Золушке. Но привезти его в Москву на английском языке было большим риском. Ведь в нем есть сюжет, причем не такой уж простой, много персонажей, у каждого своя история, своя линия. Да, я знаю, зал был снабжен наушниками для перевода.

Но наушники людей раздражают. Я был на спектакле, когда сидевшие вокруг меня люди снимали наушники, и смотрели просто так. Я спросил их:  - Вы что, понимаете по английски, и они сказали:  - А чё тут понимать? Все ясно. Танцуют да поют.

Но нет. Не все ясно. В мюзикле сюжет, пение и танец тесно переплетены. Если ты не понимаешь, о чем поет тот или иной персонаж, кто кого любит и кто кого ревнует – ты очень быстро расфокусируешься, и тебе станет скучно. И ты уже не скажешь назавтра приятелю – «Пойди, посмотри классный мюзикл. Я вчера был, мне очень понравилось.»

А ведь это и есть лучший, и самый главный маркетинг.

Да, есть вещи не требующие особого перевода. Скажем шоу «Аргентинское Танго» - (одно из них недавно приезжало в Москву) в переводе вообще не нуждается. Там действительно, пение и танец составляет главную суть происходящего. О чем они поют – неважно, все равно о любви.

Вполне можно не переводить мюзикл «Кошки» («Cats»). Там нет сюжета, нет особого взаимодействия между персонажами, там можно просто перед номером говорить, о чем они поют. Кстати «Кошки» очень скоро будут в Москве. Думаю их ожидает большой успех.

А попробуйте посмотреть на незнакомом языке «Оклахому!». Или «Мисс Сайгон» Или даже знакомую до боли «Мою прекрасную леди» Вы заскучаете через 15 минут. И потом всю жизнь будете рассказывать, что это – слабые произведения. Или что жанр мюзикла – это дерьмо. Ничего особенного. Ну поют, танцуют нормально. А театра -то нет. Именно так происходило со многими московскими театральными людьми, когда они приезжали в Нью-Йорк, и я их водил на знаменитые мюзиклы. Не понимая ни слова, они начинали скоро скучать, и потом ругались и возмущались, мол, никакой это не театр, а так, развлечение для толстых.

Я даже прочитал у одного известного критика, что мюзикл – это что-то вроде стриптиза, но поприличнее. Если на стриптиз крутому бизнесмену пойти с женой неудобно, то на мюзикл в самый раз – и на девиц посмотреть, и жена вроде культурно развлечется.

Здесь – большая ошибка. На самом деле, мюзикл как и любой настоящий жанр искусства, содержит в себе много разных градаций, ступеней, уровней – от трагедии до буффонады, от низкого до высокого.

Есть 5 великих композиторов – Керн, Берлин, Гершвин, Портер и Роджерс, которых вы просто обязаны знать, если хотите иметь об этом жанре хоть какое-то представление. Есть великие шедевры, триумфальные победы, великие актеры, режиссеры, хореографы.

И есть мюзиклы – когда-нибудь Россия дойдет и до них – которые по элитарности, и музыкальной и поэтической, могут быть приравнены к авангардной живописи, к архаузным фильмам, к изысканной литературе. Например мюзикл Стивена Сондхайма «Воскресенье в парке с Джорджем» (о французском художнике Жорже Сёра) его же «Маленькая ночная музыка» по фильму Бергмана «Улыбки летней ночи» или мюзикл «Поцелуй Женщины-паука» Кандера и Эбба.

Но это, конечно, крайности. В основе своей мюзикл – здоровое простонародное искусство. Он должен быть понятен всем, и интеллигентам, и буржуа, и клеркам, и олигархам. Вообще  - это искусство для среднего класса. Причем слово «средний» не несет здесь никакой негативной коннотации. Наоборот, чем больше среднего класса, тем лучше для страны, для экономики, для жизни.. И для искусства. Средний класс во всех странах  - это главные потребители культуры во всех ее видах. Именно они – врачи, юристы, владельцы мелких бизнесов, менеджеры среднего звена – покупают билеты в театры и на концерты, покупают книги и картины, ходят в кино и приобретают видео и аудио диски. Чем больше их – тем лучше нам, тем, кто профессионально занимается культурой. В Америке средний класс – это практически все население страны. За исключением  5 процентов очень бедных, и 10 процентов очень богатых. Именно они, средний класс, все и решают.

Но «Чикаго» шел по-русски – скажете вы. Почему там не сложились отношения с русской публикой?

Ну, начну с того, что там был весьма посредственный перевод текста на русский язык. «Чикаго» по английски -  это блистательные стихи великого бродвейского поэта Фреда Эбба,  недавно покинувшего наш мир. Весь англоязычный мир знает их наизусть, напевает и цитирует. В русском переводе это как-то поблекло и скисло, стало заурядным, обычным.

И потом: сюжет «Чикаго» сильно противоречит российскому характеру. Представить себе, что российская женщина убьет своего мужа/любовника – можно. Из ревности, из-за денег, просто по пьянке.Но чтобы российская женщина убила своего мужа и кормильца, чтобы прославиться, показаться по телевизору, а затем петь в кабаре – это, извините, абсолютно непредставимо.Ни раньше, ни сейчас, хотя российские женщины сейчас совсем другие, чем раньше. Поэтому понимания в зале этот сюжет не находил. Постановка была неплохая, собственно она была клоном бродвейской, и наши артисты старались в точности повторять то, чему их научили американские постановщики. И вроде все получалось, и музыка играла так же, и вообще – было похоже. Но что-то было неорганично, натужно, не правдиво. И публика это почувствовала. И не пошла.

Три спектакля были поставлены в Театре  оперетты. И имели большой успех. Польский - «Метро» и два французских – «Нотр Дам де Пари» и «Ромео и Джульетта». Я рискуя навлечь на себя гнев поклонников этих спектаклей, утверждаю: это добротные работы, но к жанру мюзикла они не имеют отношения. Нет, пожалуй, спектакль «Ромео и Джульетта» с некоторой натяжкой может быть назван этим словом, но в нем слабая, неинтересная музыка, и публика, как мне показалось, не в восторге от этой постановки.. Что касается «Нотр Дам» то это весьма симпатичный костюмированный концерт,  с двумя красивыми мелодиями. О музыкальной драматургии здесь говорить просто не приходится, и то, что мы видим на сцене, даже не приближается к тому, что мы называем словом «театр».

А в «Метро» была хорошая молодая энергетика, бившая через край, и она завоевала российскую публику.Но пьеса и музыка там были крайне низкого качества, и народ бросился на это, в основном потому что это было первым в России лазерным шоу, с хорошим звуком и светом.

К сожалению, не стали событием широко разрекламированные «12 стульев». На мой взгляд, этот сюжет абсолютно не годится для переноса на музыкальную сцену (так же как «Мастер и Маргарита»), поскольку словесный образ здесь все равно сильнее любого визуального. И опять – досадная авторская неудача, музыка, стихи, пьеса, все значительно ниже первоисточника, все немного любительски, примитивно, в лоб.

А кроме того неудача «12 стульев» заключалась на мой взгляд в неверно выбранной площадке. Дворец Молодежи (МДМ) – прекрасное место для рок-концертов, и вообще каких-то единичных акций. Недавно я был там на превосходном концерте Квартета «Кронос».Но играть в этом огромном и не совсем театральном зале каждый день спектакль, требующийот зрителей  внимания, сосредоточенности и концентрации – невозможно. Даже на Бродвее практически все театры гораздо меньше и – как бы это сказать – интимнее. В МДМ интимность исключена. (Хотя спектакль масштаба «КЭТС» там будет вполне органичен.)

После всех этих неудач многим показалось, что на мюзиклах  в России можно поставить крест. Но все не так уж плохо.

В октябре 2004 года в Москве состоялась премьера рок-мюзикла «We Will Rock You» на музыку группы “Queen”. Это – большой шаг вперед.Не могу сказать, что это шедевр (главная проблема опять же в пьесе, не очень внятное для среднего россиянина, хотел Михаил Мишин сделал все, чтобы проблизить ее к нам). Но все работают классно, хорошо танцуют и поют. Это стоит посмотреть.

Объявлен кастинг на мюзикл “Cats”. Премьера в марте 2005 года. «Норд-Ост» продолжает свои гастроли по российским городам.  Состоялась очень любопытная премьера мюзикла Веселые Ребята, композиторы Исаак и Максим Дунаевские. Над чем-то колдует Алексей Рыбников. У меня на столе – несколько новых проектов. Новый мюзикл «Ночи Кабирии» идет в Театре Пушкина. «Свадьба Кречинского» Колкера идет в Театре Сатиры. Почти мюзикл «Марат-Сад» – в театре на Таганке. Новый мюзикл начинает репетировать Театр Луны, а один там уже идет. Классическая оперетта «Чайка» поставлена в Театре «Школа современной пьесы». Новые музыкальные спектакли готовятся в Театре Вахтангова и в РАМТе. С огромным успехом прошла премьера мюзикла «Человек из Ламанчи»  в Театре Российской Армии, режиссерпостановщик Юлий Гусман, в заглавное роли – неувядаемый Владимир Зельдин.

Уже многие годы идут в Москве «Иисус Христос Супер Звезда», «Волосы», «Блуждающие Звезды».

Жизнь мюзикла в российской столице продолжается.

Я уверен, пройдет пару лет, и, если не вмешаются какие-то темные силы – террористы, землетрясения, ураганы и т.д. – российские мюзиклы окрепнут и будут стабильно идти. Хотя бы в Москве.

Потому что мюзикл – это один и з признаков крупного города, мегаполиса.. Во всех мегаполисах – Париже, Вене, Мадриде, Чикаго, Буэнос-Айресе, Мюнхене, Сиднее – всегда идет одновременно несколько мюзиклов. В Лондоне их количество бывает около 20, а в Нью-Йорке иногда доходит до 30 – 40. И все залы полны каждый день, восемь раз в неделю.

Неужели Москва, которая уже во многом перещеголяла и Лондон, и Париж, и Нью-Йорк, не сможет выдержать одновременно несколько мюзиклов?

Уверен, что сможет. Вот посмотрите.